Нам принесли пушистый комочек. Растили с удовольствием, привязались к котейке. Да недолго у нас он пожил. Как-то на улице нарвался на собак, куничницы, им котенка затряхнуть — как тренировка перед сезоном охоты. Погоревали сильно, уже привыкли к нему. Закопал я его. Взяли нового, стали растить, лелеять. Снова незадача: выпустили раз на улицу и он не вернулся. Опять слишком тяжело переживали, успели привыкнуть. Взяли на воспитание следующего и он оказался настоящим чудом.
Он оказался пушистый, крохотный, пугливый. Грудка белая, на спине черные полоски, а по бокам рыжинки разбросаны. Он оказался игривым до невозможности. Я стал на работе руки прятать, ведь не объяснишь каждому, что дома тигренок живет.
И этот шальной котейка мог быть таким нежным и ласковым, что иногда даже слезу вышибало. Порой придешь с работы усталый, раздраженный, а он на колени заберется, замурлычет — и сразу смягчишься, заулыбаешься. Потреплешь его по животу, а он в ответ лизнет тебя в подбородок, голову на грудь приложит, сразу почувствуешь, как силы прибавляются.
Осенью я стал его кормить внутренностями от дичи. Ему это очень нравилось, мой мешок когтями драл, когда приходил с охоты. В сентябре я увлекся добычей ондатры. Снимаю шкурки первый раз, а котик ходит кругами, урчит по-звериному. Дал я ему тушку, он как тигр стал ее рвать когтями, мясо обглодал за один присест, так что еле уполз к себе на лежанку. И так стало каждый день в течение месяца. И стал мой котяра расти, как на дрожжах. Что-то было особенное в мясе ондатр: то ли микроэлементов полно, то ли биологически активных веществ.
И вот наш котяра превратился в огромного кота, очень похожего на рысь. Даже кисточки наметились, как у рыси. И как-то приклеилось ему имя — Рыська. Когда он выходил на улицу, все собаки искали пятый угол. А если во двор забегала незнакомая собака, Рыська не упускал случая испытать свой воинственный дух: драка случалась жестокая, шерсть летела клочьями, и никогда Рыська не отступал, всегда изгонял пса с позором.
Как-то Рыська увязался за мной в лес. Он бегал в лесу, как собака: все нюхал. Домой вернулись без добычи, но Рыське лесная прогулка понравилась. Потом началось что-то несусветное: только я начну в лес собираться, сапоги достану — Рыська тут же на улицу просится и ждет там меня.
Однажды разнюхал он норку бурундука и немного погонял зверушку, тот ловко увернулся от Рыськи и моментально скрылся в своем убежище. В один день я вернулся из лесу один. Рыська опять застрял возле норки бурундука. Сколько я ни звал его, не смог из лесу выманить. Потом, уже по снегу, видал я там округлые, явно кошачьи следки, видел и перья птиц на снегу. Так может быть, и в самом деле была в нем рысья кровь? Вот и взыграли инстинкты и зов предков, что приспособился наш Рыська к лесной жизни, даже пищу научился себе сам добывать. Кто про это узнает…
